Да, я родом из СССР! Не того – горбачевского Союза, который запомнился отсутствием сигарет, самогонными страстями, «турпоездками» в Польшу интеллигенции, вдруг превратившейся в мешочников, и неуемной болтовней на съезде «самых народных депутатов». Моему поколению повезло расти под полеты первых космонавтов и оглушительные победы наших хоккеистов, мы бесплатно учились, лечились, за копейки отдыхали на курортах… Лично я (бесплатно!) получил квартиру всего после четырех с небольшим лет работы в издательстве, киловатт электроэнергии тогда стоил 4 копейки, а вся моя коммуналка помещалась в 4 рубля в месяц.
Нашим кумиром был «бунтарь по духу» Владимир Высоцкий, бобины с его песнями передавались из рук в руки «на час-два, не больше». (Ныне именуемые «запрещенными» Александр Солженицын доступно публиковался в «Новом мире» и «Роман-газете», Василий Аксенов с Анатолием Кузнецовым – в «Юности», хотя две последние фамилии на ту пору непреклонных борцов «с Системой» вряд ли что-либо скажут нынешней молодежи). Мы хотели быть похожими на героев песен барда: «Если друг оказался вдруг…». Ехали в стройотряды и на ударные комсомольские стройки, среди престижных были профессии инженеров, а не торгашей, локоть друга ценился намного выше права доступа к телам «золотой молодежи» (и тогда была такая!). А еще мы, дети тех, кто испытал ужас Второй мировой, прекрасно понимали основной для наших родителей лозунг: «Главное, чтоб не было войны…». А уж без крабов к столу и золотых побрякушек как-нибудь обойдемся!
Модным был спорт, престижным – высшее образование, по воскресеньям молодежь спешила на рынки – кто-то на книжный, кто-то на «балку» за последними новинками «Мелодии» (и не только), удачей считалось подписаться на великолепный журнал «Студенческий меридиан», или «Техника молодежи», или… Далее по вкусам. Это уже в девяностых люди начали массово ставить в квартирах металлические двери и окна на решетки… Потому как вкусы у молодежи изменились!
Родился я в Молотове (так раньше называлась российская Пермь). Отец – военный, из тех, кого призывали еще на финскую, мать домохозяйка, потому как в небольших военных городках трудно найти работу. Именно мама тихими зимними вечерами прививала нам с сестрой любовь к книге, музыке, кино…
Кто я по национальности? В паспорте запись – украинец. Хотя для меня, как и для многих, наверное, вопрос этот не столь однозначен. Мой дед по материнской линии Андрей Акимович Борис родился в польском селе Людвипиль Городоцкого района тогда Винницкой (позже Хмельницкой) области, в 1936 году как крепкий середняк попал в «семипроцентники» (и в их селе выполняли план сталинской нормы на наличие у нас 7 % кулаков и подкулачников), был «распродан» (и хату, и землю забрали себе «активисты»), лишен избирательных прав, без документов насильственно вместе с семьей переселен из пограничной полосы на восток Украины — в с. Ковалевка Сватовского района тогда Сталинской, а позже Ворошиловградской (ныне Луганская) области. Стал плотником колхоза «Комсомолец Украины». Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 20 ноября 1937 года приговорен к расстрелу (Цитата из Дела №13423-10608: «за членство в контр-революционной польской националистической повстанческой организации, ставившей себе задачу свержение Советской власти путем способствования захвату Украины в момент возникшей войны и деорганизации тыла Красной Армии»). Расстрелян 5 января 1938 года. Реабилитирован в 1964 году. В характеристике правления колхоза на арестованного национальность: «украинец», во всех протоколах допросов и приговоре — «поляк».
Сложнее с отцом: его семья родом с хутора Туркивка (исчезнувшего с карты Украины еще в тридцатые годы прошлого столетия), хутор «тулился» между двумя более крупными хуторами Коваливкой и Райгородкой ныне Сватовского района Луганской области. В Коваливке жили и службу несли военные поселенцы Астраханского кирасирского полка, в Райгородке — І-го поселенного эскадрона Екатеринославского кирасирского — позже 4-го драгунского Новотроицко-Екатеринославск Генерал-фельдмаршала Князя Потемкина Таврического полка. Мой дед Северин Никифор Салофонтович рассказывал, что его дед был солдатом и служил двадцать пять лет. Откуда он пришел в наши края защищать их от турецких набегов – из Астрахани или Екатеринослава? Так что вполне возможно, что по отцовской линии я русский.
Раз уж пошел разговор о национальности, как тут умолчать о вечной украинской проблеме – мове? Я закончил русское отделение филфака Луганского пединститута. Затем десять лет трудился в украиноязычной молодежной газете «Молодогвардієць». Казалось бы, языки знаю… Однако, приехав в 1980 году на какое-то молодежное совещание во Львов, мало что понимал из разговорного языка аборигенов. Не знаю, как сейчас, но тогда их мова была весьма далека от украинской!
Когда отец со своим батальоном поднимал и осваивал Целину, мама решила, что держать меня с сестрой в степи в палатке – это слишком даже для жены офицера, и уехала к родным в Сватово. Там я и пошел в первый класс средней школы №7. Затем были луганские школа №10, вуз, работа в газетах, Высшая школа при ЦК Компартии Украины, телевидение, вновь газеты.
В КПСС вступал сознательно, партбилет храню и сегодня. Причина? Прочтите «Моральный кодекс строителя коммунизма» — свод принципов коммунистической морали, вошедший в тексты Третьей Программы КПСС и Устава КПСС, принятые XXII съездом (1961) — и сравните их с десятью основными законами, которые, согласно Пятикнижию, были даны Моисею самим Богом. Надеюсь, многое станет понятнее.
В Компартиях образца после 1991 года не состоял и не состою. Объяснять это считаю бессмысленным.
Избирался депутатом областного совета, награжден практически всеми знаками и почетными грамотами областного уровня, Заслуженный журналист Украины. Но самым большим своим достижением считаю то, что сумел продержать на протяжении двух десятилетий единственную в области независимую газету «Ракурс». Ни до нее, ни после нее по-настоящему независимой прессы на Луганщине не было.
… Прошлое всегда с нами, и все, что мы собой представляем, все, что мы имеем, исходит из прошлого. «Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло о нашем будущем», — писал неистовый Виссарион Белинский. И я смотрю в прошлое с добротой! Ведь это единственный рай, из которого нас не могут изгнать.
Помните, как у Андрея Куряева: «Я хочу в ту страну, где не было шмоток, но зато было много книг, я хочу в ту страну, где не было денег, но зато было много друзей…»
Николай Северин,
Заслуженный журналист Украины
