Если спросить жителей Луганска и окрестностей, какой была погода летом 2014 года, то с большой долей вероятности можно сказать, что ответы будет ассоциативными – как продукты сохраняли без холодильников, поскольку электричество было с перебоями или его совсем не было, или как ходили в поисках воды, ценя каждую принесенную каплю… Словом, воспоминания будут чисто житейские, бытовые.
Луганчане стали покидать город в мае, выезжая на две недели в надежде, что все утихомирится и вернется на круги своя. Эти пресловутые две недели были как заклинание и для тех, кто уезжал, убегал, спасался в июле, августе. «Вот-вот и мы вернемся… Мы ненадолго… Мы здесь недалеко…». Самообман по сей день остается утешением для многих горожан, которые вернулись в Луганске или остаются за его пределами.
Самые искренние слова благодарности слышали в те дни работники коммунальных служб, которые под обстрелами ухитрялись обеспечивать город газом, водой, светом, вывозить мусор. Но настал момент, когда электроподстанции были повреждены окончательно, ремонту не подлежали, и большая часть Луганска оказалась без света. Из холодильника достали все запасы: мясо из морозилки пошло на тушенку, ягоды – на варенье. Через две недели без света рука уже не тянулась к выключателю, как будто никогда это не делали, и привычка не была выработана до автоматизма
Еду стали готовить мелкими порциями, если дом был газифицирован. У кого были электроплиты, вопросы решали кардинально – либо уезжали к родственникам, либо приспосабливались готовить на костре во дворе. Иногда приходили к знакомым в соседние дома, где есть газ, чтобы там приготовить что-то, а то и просто наполнить термосы кипятком для чая, кофе. Приготовленную еду хранили в ванной комнате под ванной или в тамбуре, где немного прохладнее, так как солнечный свет туда не попадал, да и из подъезда тянуло холодом.
Отсутствие электроэнергии привело к прекращению подачи воды в многоэтажные дома, отчего их жильцы вынуждены были искать места, где можно набрать воду, а потом еще возникал другой вопрос: как донести домой эти емкости и поднять их на какой-то там этаж?! Особенно, если ты пожилой человек или мама с маленьким ребенком. Каких только приспособлений не придумал народ для транспортировки бутылей с водой! Помимо тележек и тачанок в ход пошли коробки из-под чего-то большого, обмотанные для крепости скотчем – их устанавливали на какие-то колеса, иногда на «кравчучки» и тащили в гору! Обливались потом, задыхались от напруги. Останавливались в тенечке, передохнут и опять…
Следующий плачевный результат отсутствия электроэнергии – невозможность подзарядить мобильные телефоны. И опять народ пустился на поиски мест, где работают генераторы или каким-то чудом есть свет. Но даже в этом случае не было уверенности, что сможешь дозвониться сам или к тебе пробьются родные, так как многие вышки МТС были разбиты, а для подпитки оставшихся опять же нужна электроэнергия, которой нет. Оставалась связь только на Киевстаре, изредка на Life и то в определенных точках Луганска, которые в один момент стали небезопасны – люди в камуфляже с оружием разгоняли звонящих, которые якобы своими сигналами притягивали прилетавшие туда снаряды.
Отсутствие света напрямую влияло на отсутствие информации. Особенно достоверной. Поскольку не было ТВ, радио, Инета, то самый активный и единственный обмен новостями происходил во дворах на лавочках, в магазинах и это были всего лишь слухи, домыслы, обрастающие всяческими «подробностями» в зависимости от настроя пересказывающего. С другой стороны, если их не слушать, то отсутствие информации имело и положительный момент – не напитываешься страхами и не продуцируешь их вовне. Ориентируешься лишь на то, что сам видишь-слышишь, или слушаешь рассказы тех, кому ты можешь доверять, но выводы все равно делаешь только сам. И в очередной раз жизнь подтвердила, что новости надо слушать от обеих сторон и сравнивать, только тогда можно составить более-менее правдоподобную картину. А то ведь у всех звучат лишь победные марши, все победители, побежденных нет.
Были проблемы с хлебом в магазинах, народ занимал очередь с утра. Потом ситуация нормализовалась, но многие стали сами печь хлеб или его подобие. А вот с лекарствами проблемы нарастали, потому что их не подвозили в город. С поставками сигарет тоже были сложности – курильщики просто изнервничались. А какая была радость, когда в магазинах появились сигареты и пиво! Причем цена особого значения не имела. Просто хватали, кто сколько мог.
Некоторые предприимчивые люди быстро сориентировались в этой ситуации и устроили мини-торговые точки во дворах жилых домов. Начали с капусты-картошки-морковки, постепенно дополнили пирожками, пончиками, котлетами. Товар добывали повсюду и как получается, порой с риском для жизни, по их словам. Пока у людей были деньги, то торговля шла бойко, вся округа к ним ходила. Но деньги заканчивались быстро, так как многие работающие не получили зарплату, а пенсионерам успели выплатить пенсию лишь за июль, и то не всем. Многим пришлось доставать «смертные» деньги, чтобы не умереть от голода.
Со временем стали реже вывозить мусор – машины делали не четыре, а две ходки по городу и на старый полигон в районе Станицы, а не в Александровск как раньше. Возле баков во дворах многоэтажных домов скапливалось много пакетов – их добавлял частный сектор, где мусор не вывозили уже давно. Но спасибо нашим уборщицам, что даже в такой ситуации они старались придать более-менее цивилизованный вид этой территории, стягивая мусор в кучи. Как-то после приезда мусорной машины уборщица призывно крикнула во дворе «Люди, надо убрать возле баков!». И несколько человек вышли, помогли.
Вообще проявление людских качеств в тот период – это отдельная тема. В Фейсбуке увидела замечательную фразу: «Война как консервный нож вскрывает человека: у кого-то внутри качественная тушенка, у кого-то – сгущенка, а у кого-то – протухшие сардины». Длительное нахождение людей в относительно замкнутом пространстве (например, в квартире) без привычного напряженного ритма жизни, когда виделись друг с другом по два часа в день, приводило к разным результатам. Либо обострялись старые личные проблемы, разногласия, конфликты, либо отношения становились более мягкими, добрыми. К чести простых луганчан, большинство оказались отзывчивыми, сострадательными людьми, которые делились едой, поддерживали морально друг друга, помогали соседям связаться с родными по телефону, передавали лекарства. Если привезли в магазин хлеб, молоко, сигареты, то рассказывали всем встречным, а то и во дворе во всеуслышание могли крикнуть – может, кому-то нужно. Соседи стали больше общаться между собой, встречи на лестничных площадках – это «наш блок-пост», во дворе обсуждали новости, кто какие услышал, сообщали, где можно зарядить мобильный, взять воду, купить еду… Хотя были примеры и другого рода, не самые приятные.
А вот о власти никто доброго слова не сказал, потому что власти на тот период в Луганске по сути и не было: одни куда-то быстро испарились, бросив жителей на произвол судьбы, другие только бряцали оружием, не имея никакого опыта управления областным центром. Особенно это проявилось, когда стали раздавать гуманитарку – процесс был не продуман совершенно: то списки писали по домам, то сказали «приходить за талончиками с номерком, а потом узнавайте, когда ваша очередь подойдет». Раздавали большей частью в школах, где собирались огромные толпы. Причем самые горластные были самыми «голодными», обзывали волонтеров, подозревали в воровстве. Очень неприглядные картины.
О судьбе оставленных домашних питомцев можно писать книгу. Жалостливую. На улице возле мусорных баков было очень много кошек и собак – и породистых, и не очень. Возле одного дома лежал черный французский бульдог: вытянулся на асфальте на животе, положил голову на лапы и грустил неимоверно, не реагировал на еду, которую ставили перед ним соседи, ни на других собак, кошек… Просто вселенская грусть! Видимо, хозяева уехали, а он остался. Кто знает, какие обстоятельства были на самом деле, но животинку очень жалко. Через пару дней его уже не видели на том месте…
Жизнь в городе теплилась до середины дня, когда все старались решить свои вопросы, сбегать на рынок, в магазины. Так же и общественный транспорт ездил, а из частного – на дорогах были исключительно старые «Москвичи», «Жигули» (мужики достали из запасников всё, что было. Скрежет, грохот на всю округу, но едут!). Потом – ти-ши-на. И это летом, в самые длинные световые дни. Неудивительно, что самая часто встречающаяся фраза у людей с горькой усмешкой: «Когда бы мы летом еще столько отдыхали и бездельничали!» И все хотели работать, ибо отпуск затянулся.
Первого сентября самые отчаянные родители повели детей в школы, хотя в городе было неспокойно. Более благоразумные взрослые узнали задания у учителей и решили дома с детьми (в основном, начальная школа) заниматься.
Хорошо теперь понимаю фразу, что человек привыкает ко всему, в том числе и к войне. Столько раз общалась с ветеранами войны и всегда удивлялась, как они выживали в тех условиях! Теперь могу и сама рассказывать, но это не радует. А народ, научившись определять, куда или откуда стреляют, уже не спешил прятаться. Даже во дворе по вечерам люди сидели под канонаду, пили пиво на площадках, занимали очереди в парикмахерскую, торговались на рынках, стояли в очереди за водой…
Умение приспособиться к изменившимся условиям, не паниковать, находить выход в любой ситуации – это то, что помогло многим луганчанам сохранить психическое здоровье и элементарно выжить, надеясь на победу, хотя под этим словом каждый понимал свое и смысл вкладывал свой.
Елена Коптева, корреспондент «Нашей газеты».
