Изучая биографию одного из директоров Луганского литейного завода Густава Гесса де Кальве, просто диву даешься тому, насколько истории действительно свойственно повторяться. Параллели с сегодняшней жизнью просто поразительны, некоторые фрагменты его карьеры можно смело перемещать в XXI век. Но эти моменты появились не сразу, начало его биографии вообще не предвещало такого развития событий, которое впоследствии последовало.
Студент, музыкант, гусар Густав родился в Австро-Венгрии в 1784 году, через четыре года его семья переезжает в Прагу. После окончания гимназии в 1788 году он поступает в Пражский университет, где изучает такие диаметрально противоположные науки, как история и математика, философия, логика и теоретическая физика. Вскоре начинается война с Францией, и юноша добровольно идет в ополчение. В 1801 году он возвращается в университет и продолжает образование, теперь в области юриспруденции и метафизики. После окончания учебы Густав еще дважды на время военных действий надевает форму и, будучи уже гусарским офицером, переходит из австрийской армии в русскую. В перерывах между военной службой разносторонне образованный офицер гастролирует по различным городам Европы как музыкант. Сегодня никто не знает, где он обучался музыке, возможно, незаурядный талант, проявлявшийся во всем, и здесь помог освоить ее самостоятельно.
Австриец становится русским В 1810 году следует отставка и решение «посвятить жизнь своей новой родине – России». Неизвестно, что послужило причиной такого поступка, но вскоре он женится на Серафиме Мечниковой, представительнице старинного дворянского рода, и переезжает в ее имение Серафимовку Купянского уезда Харьковской губернии.
Близость к Харькову дает возможность посещать недавно открытый университет, где в 1812 году он защищает докторскую диссертацию по философии. Любопытна тема этой работы, в которой критически рассматриваются основные положения теории Канта и делаются выводы о том, что «свобода человеческого разума достоверна, также достоверно бессмертие души, высшая цель гражданского общества – гармония права и силы». Последний тезис становится его кредо, которому он стремится следовать всю жизнь, пытаясь гармонизировать окружающую его убогую действительность. Для этого он использует и музыкальные способности. Например, в зале харьковского дворянского собрания он дает благотворительный концерт, исполняя собственные сочинения для двух фортепиано с оркестром, в котором выступил и как пианист, и как композитор. Отзвук этого события докатился даже до Петербурга, где рецензия на произведения была напечатана в газете «Северная почта».
Прошло более полутора лет с момента защиты диссертации, но диплома доктора философии Гесс де Кальве так и не получил. Ученый совет университета потребовал предоставить документы о его происхождении и предыдущей деятельности, но в условиях военного времени сделать это было практически невозможно (я представляю, как в этом месте улыбнутся те, кто и сегодня при защите диссертаций сталкивается с бюрократической машиной). И тут он совершает опрометчивый (хотя и вполне объяснимый молодостью) поступок. В 1814 году, дирижируя оркестром на благотворительном концерте «в помощь несчастным Москвы», предстает перед публикой в мундире, соответствующем докторскому званию. Естественно, «доброжелатели» поспешили доложить не только губернатору, но и министру просвещения, который задержал выдачу диплома еще на год. Попав «под колпак» один раз, выбраться из-под него уже сложно, и прошение об определении его профессором в университет удовлетворено не было. В 32 года талантливый и энергичный ученый остался не у дел. Тогда и возникла мысль посвятить себя практической деятельности.
Теоретик превращается в практика В это тяжелое время свояк Гесса де Кальве – сенатор и директор Горного департамента – предложил поступить к нему на службу. В ведении департамента находился единственный на юге России Луганский литейный завод, и в июле 1816 года Густав Гесс де Кальве впервые появляется на нем в качестве старшего члена правления завода. Естественно, дело было непривычное, но знание математики, физики, минералогии помогло довольно быстро вникнуть в тонкости заводской технологии и разобраться с устройством оборудования. Немного времени понадобилось и для того, чтобы понять, что предприятие приходит в упадок. Причина этому была простой.
За всю историю Луганского завода его начальниками были специалисты горного дела. Исключение – предшественник Гесса де Кальве — Яков Нилус, морской инженер, и наш герой – философ и музыкант. Предыдущая деятельность повлияла на образ мышления и стиль руководства каждого из них по-разному. Как управился с нелегкой ношей гуманитарий, будет рассказано дальше, сейчас несколько слов о Нилусе. Воинская служба приучила его беспрекословно выполнять команды и требовать того же от подчиненных. Если во время войны с Наполеоном жесткая централизация и воинская дисциплина были вполне оправданны, то в мирное время, при сокращении производства пушек, когда понадобилась инициатива, командных методов управления оказалось недостаточно. Но Гесс де Кальве понимал, что властолюбивый службист не позволит вмешиваться в его дела. Обладая аналитическим умом и профильными знаниями, он видел, что на заводе не решается много проблем и предприятие находится в полном упадке, но ничего не мог поделать. Выход его творческой энергии реализуется в активной научной, творческой работе и журналистике.
Вынужденная пауза В 1818 оду выходит его двухтомная «Теория музыки» – первое в России музыковедческое исследование, сыгравшее значительную роль в развитии музыкальной культуры. По широте охвата вопросов теории и истории музыки эта книга является своего рода музыкальной энциклопедией и успешно использовалась как учебное пособие. Любопытно читать вступление к этому труду, в котором автор писал: «Мне кажется, что мы, россияне, еще не имеем ни одной работы, приспособленной к теперешней музыке, и что нет другой нации в мире, которая бы имела столько природных склонностей к сему искусству, как наша». И это заявляет австриец, проживший на нашей территории не так уж и много лет!
Любопытен один из разделов первого тома, который называется «О воздействии музыки на разные болезни», впоследствии раздел перерос в отдельную книгу «Лечение болезней посредством музыки». Не являясь медиком по образованию, он впервые обратил внимание на благотворное влияние искусства на организм человека. Потомки по достоинству оценили его работы – имя Гесса де Кальве как музыкального теоретика можно встретить в «Большой Советской энциклопедии» и «Музыкальной энциклопедии».
В 1820 году в Петербургском Вольном обществе любителей российской словесности он выступает с докладом об орудиях труда каменного века, найденных вблизи Луганского завода. Летом 1816 года, во время проведения земляных работ, мастеровые «обнаружили глиняный круглый горшок порядочной величины… и вместо золота нашли множество стрел, ножей, пил и прочего, все из чистого кремня с чрезвычайным искусством сделанное…». И здесь он был первым, поскольку ранее в Донецком крае никаких археологических исследований не проводилось. Доклад назывался «Опыт исторического исследования об образовании человеческих способностей, в особенности по части минералогии» и был опубликован в трудах общества. И в археологии он сумел найти применение философским знаниям — в этой работе рассматривалось влияние совершенствования орудий труда на развитие человечества. Для такого подхода мало было быть историком, владение логикой и философией тоже сыграли немаловажную роль.
Члены Вольного общества считались «вольнодумцами», многие из которых впоследствии стали декабристами, их взгляды разделял и Гесс де Кальве, понимающий необходимость перемен в общественном устройстве его новой родины. Впоследствии связь с этими людьми сыграла свою роль в его судьбе.
С полным основанием Гесса де Кальве можно считать и первым журналистом нашего края, он печатается в таких известных изданиях, как «Отечественные записки», «Сын отечества», «Соревнователь», «Украинский вестник». Его статьи свидетельствуют не только о незаурядном литературном таланте, но и об обширных познаниях в различных сферах деятельности.
Новый Горный начальник В феврале 1822 года, после смерти Якова Нилуса, Гесс де Кальве назначается Горным начальником Луганского завода и получает возможность проявить не только талант ученого и музыканта, но и показать организаторские способности. А они у него были. Энергия и инициатива, с которыми он берется за решение заводских проблем, позволяют сразу же улучшить состояние предприятия. Но его философский ум понимал, что поднять завод можно (как бы мы сказали сегодня) только применяя комплексный подход, поскольку нерешенных задач оставалось еще много. Без квалифицированных кадров и налаживания их быта нормальная работа была невозможна, устаревшее за 25 лет оборудование необходимо было менять, требовалось построить новые казармы и госпиталь для рабочих. Но жесткая централизация сковывала инициативу начальника казенного предприятия, а средств на реализацию задуманного государство не выделяло, любые самые незначительные расходы строго контролировались.
Гесс де Кальве принимает нестандартное и достаточно рискованное для того времени решение: получить необходимые средства за счет «изготовления изделий на вольную продажу», то есть начинает выполнять частные заказы. Всю степень ответственности, которую он взвалил на себя, могут понять, пожалуй, только руководители государственных предприятий начала нашей перестройки. Для выполнения заказов используется чугун, выплавленный из местных руд и непригодный для изготовления пушек и снарядов, и чугунный лом. Это позволило за три года заработать и пустить на строительство более 23 тысяч рублей. Построенный в 1824 году новый госпиталь стал образцовым и более полувека оставался единственным медицинским учреждением в окрестностях Луганского завода, здание старого превратили в богадельню для бывших работников.
Для квалифицированного выполнения заданий требовались грамотные рабочие, и в 1823 году для детей мастеровых была открыта горная школа. Гесс де Кальве лично составил программу обучения, выделил средства на содержание школы и жалование преподавателям. Кроме закона Божьего, чтения, письма и арифметики, опытные младшие горные инженеры прямо в цехах обучали учеников заводским профессиям. Создание учебного заведения было одобрено губернским начальством, и на его содержание стали выделять средства, правда, весьма незначительные, основная тяжесть содержания лежала на предприятии. Горная школа сыграла важную роль не только в подготовке специалистов для Луганского завода, это было первое профессионально-техническое учебное заведение во всей южной Украине.
Вместо обветшалого сверлильного корпуса был возведен новый, оснащенный по последнему слову тогдашней техники. Механообрабатывающий комплекс, состоящий из 8 станков, выполняющих различные операции по обработке орудийных стволов, приводился в движение водяным колесом.
Гесс де Кальве также понимал важность геологических исследований для освоения природных богатств и развития края. Он комплектует опытными горными специалистами и мастеровыми созданную в 1820 году поисковую партию Луганского завода, следит за ее работой, рассматривает и утверждает первые геологические карты и описания исследованных районов. Следующая партия была снаряжена весной 1823 года, собранные материалы, на основании которых были созданы пластовые карты и описания, значительно расширили сведения о природных ресурсах Донецкого края.
Для повышения квалификации инженеров и работников геологических партий Горный начальник Луганского завода в 1823 года создает «образцовый минералогический кабинет». Его экспонаты либо собираются по всему Донецкому краю, либо приобретаются в Петербургском Горном кадетском корпусе. Вскоре минералогический музей становится крупным научным центром южной Украины, а геологическая коллекция впоследствии значительно расширилась стараниями генерал-майора Евграфа Петровича Ковалевского.
И здесь первые Последним и одним из важнейших дел Гесса де Кальве было создание при заводе уникального сельскохозяйственного предприятия – образцовой фермы. Правда, нельзя сказать, что это была его личная инициатива – несколько подобных ферм были созданы правительством по всей России, но именно он, со всей присущей энергией, сделал ее одной из лучших. Да и выбор места для ее организации при самом южном горном заводе России был произведен не случайно. Кроме того, что здешний климат наиболее подходил для выращивания требуемых культур, сам завод становится экономическим центром края. Принятию такого решения, несомненно, способствовало и то обстоятельство, что начальник завода зарекомендовал себя не только высокообразованным специалистом, но и талантливым организатором, успешно решающим не только технические задачи.
Спектр деятельности фермы был удивительно широк: освоение производства технических культур, ввозимых ранее из-за границы и используемых для получения красителей, повышение урожайности зерновых культур (то, что сегодня мы называем «районированием»), повышение продуктивности животноводства, испытание новых сельскохозяйственных орудий и пропаганда их использования. При ферме также предполагалось обучение сельскохозяйственных работников с тем, «чтобы они могли заниматься земледелием, по методике коей обучились, и составлять поселения искусных земледельцев». По существу ферма стала одним из первых учебных заведений Украины, в котором обучались рациональным методам ведения сельского хозяйства по прогрессивным западным образцам. Кроме этого, в содружестве с Лесным институтом на специальных участках опробовалось выращивание различных лесных пород. Этот опыт впоследствии был развит известным ученым Докучаевым, предложившим засаживать песчаные участки сосной. При ферме также была создана первая в Донецком крае метеорологическая станция, положившая начало наблюдениям за климатом степного края.
Так как ферма строилась при заводе, то и средства на ее обустройство и дальнейшую работу (сельское хозяйство и в те времена требовало немалых вложений) поступали из казны «в ведение начальника того завода». В октябре 1825 года на приобретение материалов для строительства фермы было выделено десять тысяч рублей, а в апреле следующего года еще сорок. В мае 1826 года екатеринославский губернский казначей дает указания подчиненным в Бахмутском и Ростовском уездах: «Велеть тем казначействам, чтобы они производили таковой отпуск тем деньгам по частям, как господин начальник завода требовать будет». Гесс де Кальве понимал значение появления передовой фермы для развития сельского хозяйства края, которое велось примитивными способами. Поэтому он всячески старался способствовать ускорению начала ее строительства, и с января 1827 года ферма начала работать. В распоряжение фермы передается помещение угольного склада, построенное на берегу Донца и не используемое в связи с несостоявшимся водным сообщением с верховьями, богатыми углем. Вообще же под ферму была выделена вся земля казенного села Красный Яр. Сегодня мы смело можем считать, что именно с этого места началось в 1827 году ведение фермерского хозяйства Украины.
Крах успешной карьеры Вероятно, Густаву Гессу де Кальве удалось бы сделать еще много добрых дел на благо Луганского завода и всей России, да было не суждено. В мае 1826 года в главный штаб Его императорского Величества поступил анонимный донос, в котором начальник Луганского завода был представлен как казнокрад. Судя по осведомленности доносчика, им был один из инженеров завода. Преступление состояло в «незаконном» расходовании казенных средств на ремонт и строительство новых зданий, покупку леса, провианта и волов по рыночным ценам, использовании дорогостоящего уральского чугуна не по назначению. Обвинения ничем не были подтверждены, но в том-то и особенность «черного пиара» (хотя до появления этого термина оставалось еще лет 170), что его использование не требует доказательств.
Подмена закона «политической целесообразностью» – изобретение не сегодняшнего дня и даже не выдумка большевиков, от этого пострадал и Гесс де Кальве. Поскольку шел суд над декабристами, косвенные связи с которыми он не скрывал, а его вольнодумство и гражданская позиция были хорошо известны не только на Луганском заводе, это не могло не повлиять на исход дела, которым занимался лично Николай I. Несмотря на то, что по всем пунктам анонимки были представлены объяснения, подтвержденные документами, начальника Луганского завода отстранили от должности. Не помогло и заступничество министра финансов Егора Францевича Канкрина. Указом царя от 16 декабря 1826 года Густаву Гессу де Кальве было предписано “впредь до определения к другому месту управлять заведенною там образцовою фермою для возможных родов сельского хозяйства с получаемым им ныне жалованием и столовыми». Видимо, и у Николая I были сомнения по поводу мотивированности доноса, поскольку жалование все же не отобрал.
В качестве управляющего бывший начальник завода принимается за хорошо знакомое дело. В 1827 году опять понадобилось более 30 тысяч рублей на достройку и развитие фермы, в том же году были завезены из-за рубежа и испытаны новые типы сельскохозяйственных орудий. Однако заниматься сельским хозяйством пришлось недолго – 15 октября 1826 года был издан приказ об увольнении.
В Екатеринославской уголовной палате началось следствие, и ко всем обвинениям было добавлено и то, что на устройство образцовой фермы он «расходовал средства сверх выделенных правительством». Действительно, понимая важность таких дел, как строительство госпиталя или устройство образцовой фермы, в отсутствие государственного финансирования Гесс де Кальве изыскивал дополнительные средства за счет изготовления изделий на «вольную продажу». И его вера в то, что дела будут оценены по достоинству, не умирала. В январе 1827 года он пишет Е.Канкрину: «Время покажет, что именно я сделал для усовершенствования Луганского завода при неисчетных препятствиях».
Инициатива наказуема не только сегодня Следствие и суд длились долгих четыре года, в течение которых Гесс де Кальве был подвержен унижениям вначале как подследственный, затем как подсудимый. В ноябре 1831 года был вынесен приговор, в котором, в частности, говорилось: «…Отставить Гесса де Кальве от службы впредь неблагонадежного, ни к каким делам не определять, надписать сие на документах и опубликовать повсеместно. Сверх того в пополнение казенного ущерба от неправильных его распоряжений… обратить на него ответственность в той переплате, которую он при заготовлении провианта во времена своего управления противу справочных цен сделал, а именно на сумму 5747 рублей 17 копеек…».
Еще в начале 1828 года, после увольнения с завода, Гесс де Кальве поселяется в имении жены – Серафимовке и ведет затворнический образ жизни. И это в 44 года, в самом расцвете творческих сил и энергии! С человеком, столько сделавшим для процветания юга России, расправились самыми жестоким образом – лишили его возможности применить свой нерастраченный потенциал. Хотя с тех пор методы борьбы с неугодными мало в чем изменились. Сохранились документы, свидетельствующие о том, что его постоянно терроризировали требованиями возместить сумму «ущерба», которую он постепенно погашал. Ирония судьбы заключается еще и в том, что контроль за исполнением судебного решения осуществлялся слободско-украинским губернатором Каховским, затем князем Трубецким – родственниками декабристов.
В силу затворничества опального начальника Луганского завода последние годы жизни Густава Гесса де Кальве не изучены. Но и того, что он сделал за несколько лет руководства заводом, достаточно, чтобы его имя не было забыто.
Сергей Зарвовский, Юрий Темник
2006 год
